Новини України

Григорій Півоваров на позивний Єврей – громадянин Ізраїлю, який воює за Україну з 2014 року. Він – командир штурмового взводу і тимчасово виконувач обов’язків командира роти з бойової частини 24-го ОШБ “Айдар”.

За час війни вже зазнав трьох поранень, після яких повертався на фронт. Має кілька визначних нагород – два ордени “За мужність” – ІІІ і ІІ ступенів, медаль “Операція об’єднаних сил. За звитягу та вірність”, медаль “Захиснику Вітчизни”, а також нагрудний знак Командувача об’єднаних сил ЗСУ “За службу та звитягу” ІІІ ступеня. Досі не може отримати українське громадянство через бюрократичні процедури. Після перемоги хоче займатися туризмом – просувати любов до України як серед українців, так і іноземців.

Ми записували це інтерв’ю телефоном, адже Григорій нині на Бахмутському напрямку. Відповідав російською, тому що поки важко вільно спілкуватися українською.

– Я дуже файно її розумію. Читаю теж добре, – пояснює мені та переходить на російську. – Но писать и говорить мне еще проблемно. Меня даже ребята просят: “Говори по-русски, потому что ты коверкаешь речь, и по рации вообще непонятно, что сказал”.

У нашій розмові Григорій періодично використовував українські слова. Я їх не перекладала й залишила в оригіналі, щоб передати весь колорит.

– Для вас російсько-українська війна почалася ще з Майдану. Після того, як росія під прикриттям псевдореспублік “лднр” вдерлася в Україну, ви думали, що це протистояння довгим не буде. Коли зрозуміли, що це не так?

– После всех отступлений 2014 року я понял, что война будет затяжной. Все знают про Иловайск, но не говорят о том, что на Луганщине тоже было жесткое отступление. Правда, там “Айдар” и 80-ка немного схитрили, поэтому не попали в полное оточення.

– А були думки про те, що повномасштабний наступ можливий?

– Где-то в глубине души догадывался. Но еще перед початком думал, что будет такая “игра мускул” – что россия не такая @бнутая, чтобы решиться на подобное. Предполагал, что будет как в Израиле на Голанских высотах: каждый год и израильские, и сирийские войска собирают полную банду, начинают проводить типа жесткие тренировки. Сирийцы имитируют захват высот, а израильтяне – Дамаска.

Вообще мы завжди готувались. Наш батальон постоянно воюет на тяжелых напрямках. Мы всегда шли вперед, “вгрызались” в землю. Когда была окопная война, делали так, чтобы противнику було незручно. Завжди тренировались. Многие смотрели на нас и смеялись: “Зачем вы это делаете? Зачем укрепляете посты?” Но это принесло те результаты, которых “Айдар” добился в первые дни полномасштабки. Наш батальон до 25-го февраля держал оборону. Мы еще в обед звонили родным и говорили: “Все нормально! Не переживайте. Мы отбили все атаки, дали люлей. Противник не пройдет!” А нам потом сообщают: “У вас пробит фланг. Вы в окружении. Отходите!”

– Де це було?

– Старогнатовка под Волновахой. Мы отошли на Анадоль. Тут мы стояли с автоматами против танков. Самое тяжелое вооружение у нас было – это несколько зарядов “Джавелина” и РПГ-18. На то время командир взвода (потом он стал комбатом и командиром роты) Александр Коваленко (Хук) попросил у “джавелинщика”: “Дай-ка мне свой “теплик””. Оценил обстановку. Мы потом видим, как с другой горы начинают спускаться две колоны. Они, видать, подумали, что другая – вражеская, и начали биться между собой. Мы наблюдали за этим, как в кино. Оказалось, это командир отправил туда две единицы техники, чтобы они постреляли вправо и влево, сбив противника с толку. Мы порадовались. Но потом появилась еще одна колонна, которая шла на нас. Пропустили ее через себя. Наш снайпер (Царство Небесное) убил двух командиров танков. Начальник связи (тоже позже погиб) встал и с РПГ-18 валил по технике. В итоге мы смогли взять в плен экипаж БМП. “Джавелинщики” добили эту колонну. Дальше – еще одна где-то из 100 единиц. Поступила команда на отход. Мы начали отходить двумя танками. Чуть не попали в окружение в Волновахе, потом – в районе Мариуполя. В итоге остановились в одном селе. Второй танк отправился перезарядиться. Должен был вернуться за нами на следующий день. Ночью мы просыпаемся от шума техники, а мы – в окружении. Нас чуть больше 40 человек. Хук придумал, как выйти: мы обмотались простынями (потому что были в заброшенном госпитале), сели на танк и через вражеские позиции выехали на Гуляйполе. Нас там так приняли, что мы были в шоке! Люди выходили из домов, ставили столы, угощали, давали сигареты. Мы тогда отправились на Розовку, а оттуда – на Никольское Мариупольского района. Там наша рота уничтожила Жогу – командира “Спарты”. Потом снова окружения, отходы. Дальше – Старомлыновка, село Красная Поляна. В итоге мы закрепились на Угледаре.

– Скільки тут пробули?

– Мы дважды брали Павловку. Первый штурм был восьмого травня. Нам пообещали допомогу. Но она не пришла. Пошли сами. На нас тогда перла 155-я бригада морской пехоты с кучей техники. Всеми сподручным средствами мы ее палили. Тогда поняли, что “Карл Густав” – очень хороший гранатомет. И чешские АТ-4 тоже очень хороши. Но мы все равно были обессилены. Отошли.

На второй попытке мы уже действовали хитрее – по их же тактике просто заехали в поля, окружили, весь гарнизон из Павловки сдался без боя 53-ей бригаде. А тех, кто все равно хотел выйти, мы уничтожили.

Держали там оборону практически до конца августа. И тут долгожданная ротация. Куда? На Бахмут. Мы попали в Кодему. Держали село три недели. Когда поняли, что опять в окружении. Мы боролись в “вагнерами” и “Лигой”. Наши ребята проявляли великий героизм.

Поступила команда на выход. Закрепились на Бахмутской трассе. Потом была Николаевка и Николаевка Вторая. Я получил акубаротравму, когда мою группу накрыли мины. В результате один важкий, несколько легких, и я раненый. Потом нас в средине октября вывели на три недели. Вернулись и опять Бахмут. Дальше я снова получил ранение и выпал до 2023 года. А ребята в это время бились в Опытном, которое “Айдар” держал 21 день. “Вагнера” неофициально попросили перемирие. Благодаря грамотной тактике Хука, ребята косили “вагнеровцев пачками”. Те не понимали, что происходит. Я как раз тогда лежал в госпитале в Днепре, встречал наших раненых ребят. Уже мог ходить, то приносил им все, что нужно – одежду, телефоны.

После Опытного нас вывели на две недели на відновлення. Потом направили на Запорожье. В начале февраля прошлого года мы снова вернулись на Бахмутський напрямок и начали биться за “Дорогу життя” – отбивать противника на канале вместе с 80-кой. Они двинулись в сторону Андреевки, а мы – Клещиевки.

– Ви сказали, що в районі Волновахи взяли полонених. Що вони вам розповідали?

– Это была регулярная армия. Тогда особо поговорить с ними не получилось. Больше удалось, когда мы штурмовали Павловку. Там один рассказывал, что воюют срочники. Сдался, потому что ранили свои же – дэнээровцы. Местные сказали, что он никаких преступлений не совершал. Когда мы выходили, хоть и под обстрелами, но забрали его с собой. Он нам дякував, говорил: “Спасибо, что сохранили жизнь!”. Благодаря ему мы узнали много информации про БМП-3, которая нам тогда больше всего создавала проблем.

– Те, що ви побачили на повномасштабній війні, відрізняється від періодів АТО та ООС…

– Абсолютно! Многие из нас, кто был в АТО, скучают по тем временам. Было проще. Хотя мы тогда говорили, что важко и напряжно. Но сейчас понимаем: тот период и сейчас – два разных мира.

– Чи виникали на початку повномасштабного вторгнення песимістичні думки?

– Тогда, в основном, думали о том, как выжить, грамотно закрепиться и уничтожить как можно больше этих уродов. В нашем батальоне настрій всегда был боевой. Мы следили за тем, чтобы его поддерживать. Главное для нас – как можно больше навредить врагу.

– Ви згадали “вагнерівців“. Що скажете про них? Військові, які з ними стикалися в бою, розказували мені, що з такими непросто воювати.

– Да, с ними интересно воевать. Это грамотный противник. Конечно, не все “вагнера” – идеал. У них есть профессионалы и зеки. Но они учатся на ошибках, меняют тактику. Плюс, их много. Вот в Кодеме у них не получилась атака, они продолжают бить, не жалея людей. Просто идут вперед.

– Причому агресивно. Також мені розповідали, що “вагнерівці“ дуже нарвані та самовпевнені. Деякі навіть йдуть у бій без необхідного захисту…

– То же самое могу сказать про 155-ю русскую бригаду морской пехоты Тихоокеанского флота. Мы с ними встретились в Павловке. Они на бронетранспортерах, бехах. Налегке – разгрузочка, касочка, без брони.

А с “вагнерами” мы были в шоке от накатов: мы даем люлей – они продолжают, еще раз – то же самое. В Кодеме они шли, как упёртые. Прекрасно помню: я ударил “Шмелем”, попал в дом, разрушил его, а человек, как копал возле него, так и продолжил. Они штурмуют, мы пытаемся перегруппироваться, а через пару огородов в соседний дом бегут “вагнеровцы”. Мы с побратимом встаем в полный рост (хоть понимаем, что это глупо) и просто начинаем валить по ним с автоматов. У меня “пятерка”, у него – “семерка”. Видим, как некоторые падают. Но никто даже не смотрел в нашу сторону – откуда стреляют. Просто идут вперёд, как зомби. Хотя в тот момент один мог бы повернуться, дать очередь и “снять” нас.

– Чому вони поводяться так відчайдушно?

– Много факторов, которые работают. Мне кажется, у них какая-то своя секта – вера. Плюс, уверен, что и наркота. Ещё – мотивация и страх. Рассказывали такое: “Мне сказали, что знают, где моя семья. Пойду назад – ее расстреляют”. Плюс, заградительный отряд, пропаганда.

Также в бою есть такая тема: идти на характере. У нас тоже она проявлена. Когда наши ребята так шли, творили чудеса! Я сам был в захвате! Помню, как мы осенью 2022 року под Бахмутом три дня штурмовали перекрёсток. Мы шли вперёд, давили. Наши ребята получали ранения, но вставали и дальше отстреливались. Когда ты идёшь на характере, чувствуешь силу и входишь в азарт. После того штурма мы на таком же азарте залетели на посадку, зачистили ее, хотя у нас уже практически закончился БК. У меня с собой было два или три полных магазина. Плюс, может, чуть больше половины – в автомате. Потом брал уже трофейный. Гранаты тоже их использовали. Мы разделились на две группы, налетели. Моя взяла левую сторону, вторая – правую. Побратим Белка хитро отполз и закидывал пид@ров гранатами, когда они вылезали. Я видел, как только касочки отлетают.

Но все равно, когда мы идём на характере, намного круче их! Рвём в пух и прах! Наши ребята в Опытном такое творили! Тогда Хук расставил такую грамотную тактику, что они просто не понимали, кто, как и откуда бьет. Наши уничтожали их снайперов, подкрепление. Хитрили. Даже британцы, которые были с нами, стояли с открытыми ртами и были дуже-дуже шокированы. Говорили: “Это круто! Даже выше нашего уровня!”. Я вам вообще так скажу: именно благодаря Хуку мы добивались больших результатов и продолжаем это делать.

А в конце весны-начале лета, когда отгоняли врага от Ивановского в сторону Клещиевки, так говорили: “”Айдар” в пешем порядке взял 3,7 километра!”. В первый день мы звільнили небольшую территорию. Но когда наши ребята уткнулись, командир дал команду, и пятеро хлопцев 500 метров проползли по полю в кикиморе, заползли в тыл врага и взяли их укріплення. А на следующий день хлопцы просто шли, не останавливаясь, и заняли эти три километра 700 метров. Противник бежал и отползал, как крабы. Работаем грамотно. Стараемся выложиться по максимуму. Плюс ещё настрой. На жаль, многие хлопцы, которые брали участь в те периоды, кто “200-ти”, кто “300-та”…

Ещё один момент – тогда у нас был молодняк. Скажу честно, я – сторонник того, чтобы призывать 18- и 20-летних. Потому что у каждого человека, который старше, уже есть своё сформированное я. Его надо переломать. А из молодого лепи, что хочешь. Если грамотно поставишь, получишь идеальных воинов. Наш батальон умеет хорошо тренировать. Много частей на Бахмутском напрямке благодарят нас за тренировки. Знаете, все наши учебки в Украине – бесполезная трата времени. Там не готовят. Большая ошибка нашей державы в том, что каждая бригада не тренирует своих бойцов. В Америке морпехи не занимаются десантниками, а те – рейнджерами. У каждого своя идеология и задачи. Если бы у нас было так, успех был бы больше.

– У нас навіть із мобілізацією є проблеми…

– Часто забирают тех, кто непригоден. Мы же все равно тут их спишем, потому что не можем отправить в бой. Что с ним делать, если он не может пройти даже 500 метров?! А ходить нужно! Выносливость для бойца – одно из основных качеств. Бывает такое, что в ТЦК приходит инвалид, чтобы обновить данные, а они его на ВВК. Там пропускают и создают проблему нам.

– Є ще ті, хто свідомо ухиляються від служби. Як ви до них ставитеся?

– Я – не гражданин Украины, но пошел за нее воевать и отдать максимум. Поэтому очень жестко к ним отношусь. Если твоя страна у вогні, надо брать в руки оружие. Если не хочешь кормить свою армию, будешь кормить чужую. Россияне – это злобные… Знаете, если я начну о них говорить, мата не хватит. Я с ними знаком очень хорошо. Израиль с 1953 года воевал против Советского Союза, потому что тот спонсировал всех его врагов. Тактику “нас там нет” израильтяне знают, что по шестидневной войне, что по войне на истощение, а также войне Судного дня. Сейчас россия спонсирует Хамас и Хезболлу – врагов Израиля. Меня на срочной службе учили воевать именно против русских. Открыто об этом говорили.

– З ваших слів я роблю висновок, що ви також вважаєте: росія не планує зупинятися на Україні та може піти далі на Європу…

– Она пойдет! Это ж ее мечта! Я люблю историю. Если вспомнить архивы про московитов, то они не остановятся. И методика у них осталась такой же. Я до Украины четыре года путешествовал по Европе. Не понимал: если вы против фашизма, то почему, когда слышите про все советское, очень злитесь? А потом узнал, какие злочини творила советская армия. Про тупизм и командование “ни шагу назад” я знал еще от деда-ветерана. Он рассказывал, как им надо было зачистить район, а на холме они наткнулись на ворожу группу. Нужно было всего лишь сделать маневр: 50 метров назад и круг. Нельзя! Ни шагу назад! И при первом же лобовом столкновении вместо трех-четырех погибших и нескольких раненых погибло 30 человек.

– Зараз ми бачимо, що саме так воюють росіяни.

– Ну да! Они не поменяли тактику: только вперед! Их же еще и запугивают. Рассказывают, что мы издеваемся над пленными. Хотя зверство идет только от русских. Причем ко всем! Мы не раз видели, как они в начале полномасштабки уничтожали мирные дома. А мы не могли достать до них – не было оружия необходимой дальности. Например, под Угледаром был случай. Тогда еще дроны были большой редкостью. Один кружил. В огороде работал дедок. Они его спецом убили. Мы получили перехват, где они орут: “Давай, давай, гаси его!”.

– Справді, вони жорстокі й з мирним населенням.

– Это было всегда! По Чечне ж четко прослеживалось. Тогда не было такого доступа к Интернету, чтобы показать. А сейчас нужно как можно больше доносить миру про злочинства русских. Например, о том, как они тут закидывают газом, от чего пострадали многие наши. Но они при этом и своих не жалеют.

– Часто про це чую від військових – кидають в бій, не шкодуючи. Ви зараз в районі Часового Яру. Там воює і 225-й батальйон. Їхній комбат Олег Ширяєв  розповідав мені, що не дивлячись на “мʼясні штурми” й артилерійські обстріли, головною проблемою тут є БПЛА. Ви як вважаєте?

– Да, война поменялась. Сейчас самая большая проблема – это БПЛА. Не так страшна арта и пихота, как дроны. Если сравнить, мы в этой сфере москалям намного проигрываем. У них такое количество, что даже не жалеют ночные FPV на пихоту. У них все на потоке, а мы с нашими мозгами и заводами отстаем. Мне до сих пор непонятно, почему поставками дронов занимаются волонтеры. Мы тоже можем производить необходимое количество! Просто нам надо победить еще и коррупцию. Плюс, я бы жестко наехал на ухилянтів: не хочешь служить – конфискация майна, которое идет на спонсирование армии.

– Почнуться суперечки про порушення прав…

– Плевать! Это война! Иначе потом будут говорить о нарушении российской конституции. У нас проблема в том, что мы слишком толерантны. Когда воюешь, надо быть жестче и агрессивнее. Почему хлопцы после трех-четырех ранений возвращаются на фронт, а некоторые “герои” только в качалке, а не тут?! Сходите в залы, на пляж, на Труханов остров в Киеве, пройдитесь по центру Львова – наберите людей!

– Багато хто боїться йти воювати. Як з цим бути?

– Приведите их сюда – мы сделаем из них воинов! Главное – правильный подход. Вот у нам в свое время пришел парень – такой худощавый, скромный. Никто на него ставку не делал. Думали, что с ним будут проблемы. А он начал заниматься эвакуацией раненых, когда идут штурмы. На Опытном себя ярко проявил – один с тележкой под обстрелами бегал между домами, заносил БК, воду, забирал раненых. После возглавил группу эвакуации. В районе Клещиевки подорвался на мине. Подлечился. Вернулся и служит.

Нужно понимать, что людям на фронте тоже нужна замена, ведь здоровье у них не вечное. Мы слишком долго телимся. А во время войны нельзя! И мы должны быть едины. Взять, к примеру, тот же Израиль: там коалиция и оппозиция “съедают” друг друга, но когда – объединяются и вместе бьют врага. Война закончится – снова будут “собачиться”.

– Єврейський народ відомий своєю мудрістю.

– Да, но много чего он взял от украинцев. Одна из причин, почему я вписался за Украину, это борьба с антисемитизмом, так как раньше Советский Союз, а сейчас россияне постоянно пытаются очернить украинцев и сделать из них таких антисемитов и фашистов. Погромы были. Но их против евреев делали и те же англичане, испанцы, французы и немцы. Нет в Европе страны, которая бы не травила евреев. Но основные погромы 1919-1920 годов делали российские войска.

А вот один из идеологов еврейского национализма Жаботинский дружил с Петлюрой. Мы знаем, что в УПА был большой состав врачей-евреев. Украинцы всегда дружили с евреями. Повторюсь, не без стычек, но не было такого, как перекручивают московиты. У Израиля и Украины истории схожи. Еще в начале войны я видел, что “лнр” и “днр” – это прототипы Сектора Газа и Западного берега реки Иордан. Те орут: “Убей евреев!”, а эти – “Смерть укропам!” Правда, в лднр еще не дошло до появления улиц путина и медведева, как у Западного берега Иордана. А ситуация у них такая же: народ живет бедно, при власти – бандиты, которые сеют раздор и ненависть еще со школьного возраста, и отправляют людей на смерть.

– “лнр” та “днр” виявилися зачіпками для того, щоб почати повномасштабну війну…

– В начале полномасштабки одними из лучших бойцов противника были как раз лнровцы и днровцы. Они были мотивированы. Но они – зрадники. Я к таким отношусь очень жестко.

– Ви думаєте про майбутнє? Коли це все може закінчитися?

– Не думаю. Мне бы хотелось, чтобы война закончилась еще вчера. Но она продолжается. Я и мои побратими просто делаем свою работу, бьем врага, идем вперед и маємо надію, что это все быстро закончится.